Однодневная война

Операция Эфиопии против Союза исламских судей Сомали

К началу 2006 года Сомали представляла из себя страну, разоренную 15-летней гражданской войной, разделенную на множество «частных владений» различных «варлордов», захвативших власть силой меча и измеряющих благо своей страны своим личным благом. Беззаконие, грабеж на дорогах и в домах, изъятие собственности вооруженными бандами, пиратство, постоянная борьба «варлордов» друг с другом за территории и привилегии, экономический коллапс – вот обыденная картина этой несчастной страны к началу описываемого периода. Да, существовало «переходное правительство», сформированное в 2004 году коалицией военных и племенных вождей под эгидой ООН – но простой житель Сомали вряд ли почувствовал хоть какие-то перемены к лучшему.

Не удивительно, что рано или поздно, но сама логика событий вызвала к жизни новое движение, очень напоминающее движение исламских «студентов» в стране, отдаленной на восток от Африканского Рога на тысячи километров. Вначале это было естественное сотрудничество нескольких «поселковых» исламских судов. Отметим только, что лишь к исламским судьям еще могло сохраниться доверие в этой опустошенной внутренними раздорами стране, ибо у мусульман отсутствует жесткая церковная иерархия посвященных, а выдвигаются в священнослужители наиболее уважаемые люди из среды самой общины. И вот с какого-то момента начался процесс формирования на основе этого сотрудничества новой военно-политической организации – Союза исламских судей Сомали (далее – СИСС).

В апреле 2006 года часть нижнего течения Шебеле (одной из двух главных рек Сомали) оказалась под полным контролем СИСС – именно с этого момента можно говорить о «публичном проявлении» новой организации. «Варлорды», почувствовавшие угрозу своей власти, разумеется воспротивились – однако их разрозненность и непопулярность в народе пресекли попытки сдержать новых претендентов на власть. Уже в июне 2006 года, после ожесточенных боев (ожесточенных по меркам Сомали – погибло не более 200 человек) власть в столице Могадишо перешла к «судейским». Переходное правительство бежало в находящийся к западу от столицы город Байдоа.

В районах, перешедших под власть СИСС, закон и порядок восстанавливался с впечатляющей полнотой и скоростью, в подтверждение чего можно привести несколько примеров. Так, было издано распоряжение о возврате незаконно изъятой собственности бывшим владельцам. Одна из вооруженных группировок, избравшая своей базой территорию фабрики прохладительных напитков в Могадишо, решилась ослушаться. По жалобе законного владельца на фабрику незамедлительно явились бойцы СИСС, частью перебившие, частью арестовавшие засевших там боевиков, после чего более проблем с возвратом собственности не возникало.

Еще одной «визитной карточкой» Сомали являлось пиратство – в год у побережья страны подвергаются нападениям десятки судов, многие из которых месяцами удерживаются в ожидании выкупа. Когда очередной инцидент произошел недалеко от столицы – в течении суток захваченное судно было взято штурмом прибывшими исламистами, а пиратство у контролируемого СИСС побережья прекратилось.

Был введен эффективный запрет на наркотики, даже на являющееся исконной традицией этих мест употребление ката. Однако восстановление законности исламскими силами сопровождалось и другими, уже знакомыми миру по Афганистану, процессами. Одно из распоряжений новых властей гласило, что уклоняющиеся от ежедневной пятикратной молитвы подлежат обезглавливанию. Были закрыты кинотеатры, запрещен просмотр передач телевидения. В последнем случае, правда, учитывая массовое недовольство жителей Могадишо, исламисты разрешили одно краткосрочное исключение – трансляцию матчей чемпионата мира по футболу. Несомненно, еще 5 лет назад эти дикие с точки зрения представителей западной цивилизации запреты вряд ли вызвали бы что-то большее, чем словесное осуждение. Однако после событий сентября 2001 года трудно было ожидать, что появление новых «талибов» не вызовет противодействия со стороны международного сообщества.

Впрочем, на этот раз западные страны были избавлены от необходимости прямого военного вмешательства – Эфиопия, борьба с которой уже 700 лет является основной внешнеполитической проблемой сомалийцев, взяла эту миссию на себя. Объяснялось это не только, а возможно и не столько, опасениями христианского правительства Эфиопии по поводу возникновения рядом исламского фундаменталистского государства, но и сепаратистским движением в населенной сомалийцами эфиопской провинции Огаден. Бессильные «варлорды», увлеченные борьбой за власть, разумеется не могли оказать огаденцам сколь-нибудь существенной помощи, а зачастую просто искали поддержки у могучего соседа. Тогда как СИСС несомненно имел отличные шансы объединить страну, при этом «судьи» не скрывали, что освобождение соплеменников из-под власти иноверцев рассматривается как одна из первоочередных задач.

С первых дней бегства «правительства» Сомали в Байдоа начали поступать сведения о прибытии в этот город эфиопских военнослужащих – вначале речь шла о нескольких сотнях советников, но по мере продвижения отрядов СИСС счет эфиопов пошел на тысячи, а их статус сменился с «советнического» на «единственную и главную опору» бессильного режима. Разумеется, засевшее в Байдоа правительство, равно как и официальные лица Эфиопии, отрицали столь существенную роль иностранных войск, но факты упорно свидетельствовали об обратном.

Уничтоженная в боях за Идаль артиллерийская установка исламистов

Нельзя отрицать, что переходное правительство пыталось создать свои собственные боеспособные формирования. Эфиопия предоставляла оружие и амуницию в любом потребном количестве, велась агитация добровольцев вступать в правительственную армию, а далее и просто рекрутские наборы – но массовое дезертирство характеризует итог всех этих усилий. Возможно сказывалось и то, что набор рекрутов производился в не самом благоприятном для этого регионе – районы вокруг Байдоа населяет клан Раханвейн, в среде которого несколько лет назад возникла Армия освобождения Раханвейн, разгромленная в конце 90-х эфиопскими войсками. В конце концов дезертирство началось целыми отрядами, причем доходило и до курьезов – один из «отрядов дезертиров» в несколько десятков человек был разоружен местными жителями, изъявшими для своих нужд все его предоставленное правительством вооружение, включая пять «бэттлвагонов» (это кстати самое «тяжелое» вооружение которым располагали сомалийцы – как правительственные войска, так и исламисты). Примечательно, что большинство дезертиров объясняли свой поступок даже не столько идеологическими разногласиями с правительством, сколько голодом и невыплатой жалованья обучаемым новобранцам (попробовал бы кто-то среди «судей» «зажать» средства, выделяемые на содержание бойцов!).

Период от падения Могадишо и до середины декабря характеризуется непрерывной цепью сообщений о захвате исламистами новых населенных пунктов, причем в большинстве случаев – абсолютно бескровном. Уже в июле под контроль СИСС перешел Джоухар – крупный город всего в восьмидесяти километрах на север от Могадишо в плодородной долине Шебеле. Защищавшие город боевики «министра обороны» Баре Хирале после символического сопротивления отступили. Потом последовали лежащие выше по реке Буулобарде и Беледвейн, в районе которого отряды СИСС вышли к границе с Эфиопией. Дальнейшее развитие наступления в этом направлении определялось единственной нормальной дорогой – на север вдоль границы. Разумеется, при этом отряды СИСС попадали в неудобное стратегическое положение, ибо линия соприкосновения с враждебным соседом росла с каждым пройденным километром, при этом растягивавшиеся коммуникации исламистов находились под несомненной угрозой флангового удара слева (а справа лежала полустепь-полупустыня до самого Индийского океана). Однако бойцы СИСС продолжали двигаться вперед, тем более что местное население, наслышанное о наступлении долгожданной законности и порядка, зачастую само формировало очередной «суд» и очищало еще один населенный пункт от бойцов какого-то из «министров» или «полковников».

Лишь на границе с автономным государством Пунтленд, в районе Бандирадлей, войска «министра обороны» оказали серьезное сопротивление наступавшим. Возможно, министр понимал, что хотя руководство Пунтленда и поддерживает переходное правительство, но оказаться в стане союзников в роли лишенного даже кусочка территории изгоя не самый приятный вариант. Завершились эти стычки так же, как и предыдущие – исламисты осматривали вновь захваченные трофеи, среди которых оказалась и пара танков, впрочем весьма почтенного возраста (чуть ли не итальянские, оставшиеся со времен Второй Мировой).

Армия Пунтленда начала спешно перебрасывать силы на юг, готовясь к вторжению исламистов, однако и здесь ожидания были не радостные. В пограничном городе Галкайо не дожидаясь подхода отрядов СИСС жители создали очередной «исламский суд», а прибывший сюда Президент Пунтленда не только не предпринял репрессивных мер, но и заявил, что он не имеет ничего против шариата, тем более что положения исламского права и так используются во многих сферах жизни «автономного государства». Более того, получили право на существование еще недавно совершенно абсурдные предположения относительно объединения Сомали в международно признанных границах. В населенном представителями клана Ишаак самопровозглашенном государстве Сомалиленд, жители которого еще недавно вели кровопролитную борьбу за независимость (свидетельством чего являются находимые до сих пор братские могилы тысяч местных жителей, казненных войсками Президента Сомали Сиада Барре), идеи исламского единства нашли немало сочувствующих. В частности, сообщалось о дезертирстве к СИССовцам ряда офицеров армии Сомалиленда, а офицеры в подобных государствах являются весьма привилегированной частью общества.

Однако Галкайо не суждено было влиться в «территорию СИСС». Эфиопские власти решились ввести войска в еще один сомалийский регион, благо имелась идущая из Огадена дорога (весьма важная в этих районах со слаборазвитой инфраструктурой), выводящая напрямую к Галкайо. Ноябрь и начало декабря прошел в этом районе в мелких стычках и артобстрелах (именуемых исламистами «жестокими боями», непременно сопровождавшимися «отражением наступления оккупационных войск»), но продвинуться далее Бандирадлей исламисты не смогли.

Эфиопы тоже несли потери в боях за Идаль. Фото Рейтерс

Параллельно с наступлением на север шло и продвижение власти СИСС на юг. Уже в сентябре пал крупнейший город юга Кисмайо, причем практически без сопротивления: самым серьезным событием стало как кажется сопротивление мелких торговцев наркотическим катом, обычных жителей, занимавшихся своим ремеслом издавна и лишившихся с приходом исламистов средств к существованию. Впрочем, их демонстрация была быстро и безжалостно расстреляна представителями новой власти.

На западном направлении успехи СИСС в территориальном исчислении были менее впечатляющими. Однако и здесь линия фронта все более приближалась к резиденции переходного правительства – после ряда стычек отряды судей прочно закрепились в населенном пункте Бур Хакаба, всего в тридцати километрах от Байдоа. А с захватом Кисмайо исламистам открылось новое операционное направление – вверх по долине Джубы в обход Байдоа с юго-запада. Несомненно, более быстрому развитию военных действий мешало бушевавшее в Сомали наводнение, весьма обычное в период летне-осенних дождей, однако в начале декабря отряды СИСС, пришедшие со стороны приморской дороги Могадишо-Кисмайо, овладели Динсуром – городком всего в 120 километрах к юго-западу от Байдоа. Захват Динсура был опасен не только приближением противника к «временной столице» правительства с еще одной стороны, но и тем, что за этим могло воспоследовать возможное наступление на запад в долину Джубы к крупному городу Бардере и далее вверх по течению к эфиопской границе – отсекая еще одну возможную коммуникацию для связи с главным союзником правительственных войск.

Следует отметить, что, несмотря на наличие по меньшей мере трех дорог из Байдоа в Эфиопию (Байдоа-Луук-Доло, Байдоа-Оддур-Доло и Байдоа-Оддур-Годе), их состояние (и потенциальные нападения враждебного местного населения на эфиопские конвои) не могло обеспечить приемлемого уровня снабжения расположенных во «временной столице» подразделений эфиопской армии, достаточно хорошо по африканским меркам оснащенной техникой и, как следствие, испытывающей существенную потребность во внешнем снабжении. В частности, находившиеся в руках правительства «аэродромы» Байдоа и Оддур не могли принимать тяжелые самолеты, заменить которые вертолетами в доставке отдельных грузов (например, бронетехники) не представлялось возможным. Поэтому эфиопы приступили к их модернизации, которая однако так и не была завершена к моменту решающих боев.

Кроме того, обозначилось продвижение исламистов из Беледвейна на юго-запад к Тайеглоу, городку на подступах к Оддуру, что могло одним махом перерезать две из трех упомянутых выше дорог и вывести СИССовцев к одному из двух столь ценимых аэродромов.

Обозначившиеся угрозы понудили правительственные войска наконец предпринять активные действия. Однако, потеряв несколько десятков убитыми, они вынуждены были отступить от Динсура так и не добившись сколь-нибудь ощутимых результатов. Все более явственно начинало прослеживаться возникающее вокруг Байдоа кольцо...

Внутри данного пока еще «полукольца» также было не все ладно – взявшиеся за патрулирование дорог вокруг «столицы» эфиопы подверглись нескольким нападениям, все же пока с единичными потерями, в районе Идаль (на дороге между Динсуром и Байдоа). Причем по сообщениям, оснований не доверять которым нет, нападения организовывали не «залетные» отряды СИСС, а местные жители. Поэтому естественно, что количество эфиопских войск в Байдоа начало стремительно нарастать: даже по скромным оценкам ООН к началу зимы их было не менее 8000. Справедливости ради стоит отметить, что по данным той же ООН исламисты пользовались поддержкой гораздо большего количества стран: против двух на стороне правительства (кроме Эфиопии там отметилась «сверхдержава района великих озер Африки» Уганда) им в разной степени оказывали содействие девять государств. Конечно, отдельные «информационные изыски» ООН (репутация бюрократов которой в роли аналитиков вызывает сомнения) не очень впечатляли. Например, сообщалось о приглашении сомалийским исламистам (суннитам) поучаствовать в шедшем тогда в Ливане конфликте шиитской «Хезболлы» с Израилем (в обмен аж на «обучение сомалийцев в лагерях «Хезболлы»). Или упоминалось о помощи Джибути (вернейшего, кстати, союзника Франции и США в регионе) в поставках «военной амуниции» СИССовцам (за амуницией крылись поставки медикаментов). Однако невозможно отрицать финансовое содействие исламистам из арабских стран, и, главное, всевозможную помощь со стороны «естественного врага» Эфиопии – Эритреи. Последнюю обвинили в деяниях той же степени серьезности, что и эфиопов – отправке войск на помощь одной из враждующих сторон. И хотя участие эритрейских военнослужащих, несмотря на заверения их правительства, получило позже подтверждения (о чем будет написано далее), однако размах помощи данного рода (2000 бойцов) был несомненно преувеличен «аналитиками» ООН.

Однако пора вернуться к развитию интересующих нас событий. Анализируя сложившуюся к середине декабря ситуацию, можно отметить ее «патовость» для обеих сторон. Правительство (остатки власти которого держались лишь на эфиопских штыках) было загнано в прямом и переносном смысле в угол, дальше отступать было практически некуда (разве что в Аддис-Абебу, но как это унизительно и бесперспективно…). Исламисты же, несмотря на блестящие успехи в борьбе с правительственными силами, почти по всем направлениям достигли Рубикона, за которым их ждала настоящая армия – не мятущиеся отряды «варлордов», а несомненно третья по силе армия в Африке, вкусившая не так уж давно победу в «последней настоящей войне 20-го века».

Конечно, у исламистов еще оставались некоторые возможности для маневра – продолжать двигаться на Тайеглоу, или развернуть наступление по долине Джубы на Бардере и далее Луук, однако решающая схватка (не с правительством, а с эфиопами) была неизбежной. В этих условиях судьи решили что «жребий брошен» и пора перейти Рубикон. Несомненно, у них были весомые основания для этого шага – массовые демонстрации под пение патриотических песен времен Огаденской войны 1978-79 годов сотрясали города Сомали, свидетельствуя: весь народ (включая детей и женщин) воодушевился идеей сопротивления ненавистным захватчикам, столетиями стремившимся покорить сомалийцев.

Вначале эфиопам предъявили ультиматум: в течение семи дней покинуть Сомали. И точно по истечении этого срока войска СИСС перешли в наступление. Атака последовала в ночь с 19 на 20 декабря на Байдоа с двух направлений: с юго-востока из Бур Хакабы на населенные пункты Дайнунай и Мудо-Муде, с юго-запада из Динсура на Идаль.

В районе Дайнунай располагался основной тренировочный лагерь правительственных войск, с более чем 3000 бойцов. Правда, еще за несколько дней до наступления большую часть обучаемых рекрутов благоразумно перевели поближе к Байдоа, под присмотр эфиопов. Возможно по стечению обстоятельств, возможно благодаря предусмотрительному решению удалить ненадежных новобранцев, возможно, наконец, благодаря стойкости и умению защитников правительства (должны же были хоть где-то собраться несомненно храбрые люди, 15 лет устанавливавшие «право меча» в отрядах «варлордов») – но атака на Дайнунай и Мудо-Муде после первоначального успеха, легко объяснимого темнотой и внезапностью, провалилась. Причем по всей видимости еще до вмешательства эфиопов (или если даже благодаря их вмешательству была и отражена атака в целом – но перед этим до полного захвата базы Дайнунай не дошло). Открытая местность с отдельными очагами кустарника не способствовала наступлению, и побывавший 21 декабря в Мудо-Муде корреспондент заснял два десятка тел бойцов СИСС, свидетельствуя первый серьезный успех в войне с исламистами.

В районе же Идаль все складывалось не столь благоприятно для союзных войск. Атаковавшие населенный пункт исламисты практически захватили его, и в ближайшие несколько дней он превратился в эпицентр боев.

Уже в ранние часы 20 декабря многочисленные журналисты, находившиеся в Байдоа, отметили массированную реакцию эфиопских войск – движение к линии фронта множества грузовиков с солдатами и десятков танков (пусть даже «всего лишь» Т-55 – но у противника не было ничего серьезнее «бэттлвагонов»), пролеты вертолетов огневой поддержки и рейсы транспортных «вертушек» с ранеными. В битву за Идаль (и Байдоа) вступили эфиопы.

В течении нескольких ближайших дней именно в районе Идаля шли самые ожесточенные бои. Свидетельством этого являются данные гуманитарных организаций, присутствие которых в районе недавнего жестокого наводнения в опустошенной пятнадцатилетней гражданской войной стране не вызывает подозрений (коими часто пытаются опошлить действительно благородную и рискованную деятельность этих людей). Итак, по данным «гуманитариев», в госпиталь в Динсуре (являвшийся базой войск СИСС ведущих сражение за Идаль), поступило около 600 раненых – из общего числа раненых в 850 человек, попавших в госпитали на территории исламистов во время боев за Байдоа. Количество прошедших через госпитали эфиопской армии, естественно, неизвестно.

Сражение за Идаль отличалось особой упорностью, и только 23 декабря представители СИСС объявили об установлении полного контроля над этим населенным пунктом, продемонстрировав журналистам ряд фотографий убитых эфиопов. Однако военная фортуна изменчива – уже на следующий день, 24 декабря, эфиопы торжествовали овладение Идалем, и приглашенный стрингер Рейтерс насчитал около 130 погибших, охарактеризованных ему как бойцы СИСС (и, несомненно, большинство тел действительно принадлежало павшим исламистам).

К этому моменту руководство Эфиопии сочло необходимым широкомасштабное вмешательство (на роль которого ожесточенные, но все же локальные бои в районе Байдоа не подходили). Вспоминая неудобное стратегическое положение СИСС с выдвинутым далеко на север авангардом, открытым для флангового удара, напрашивалась операция с одновременными ударами из Огадена на широком фронте – и она воспоследовала. Утром 24 декабря эфиопская армия при активном содействии авиации нанесла удары на Беледвейн и Бандирадлей, превратив локальную войну на ограниченном театре в широкомасштабный конфликт. Весь день в указанных районах шли ожесточенные бои с неизбежными значительными потерями сторон. Так, очевидцы в районе Беледвейн видели несколько уничтоженных эфиопской авиацией «бэттлвагонов» исламистов и 12 захваченных исламистами эфиопских пленных.

«Дневные» сообщения из района военных действий не предвещали никаких экстраординарных изменений. И то, что воспоследовало дальше, было совершенно неожиданным (впрочем, возможно неожиданным лишь для стороннего наблюдателя с расстояния в тысячи километров). Решил ли отступить в одном из пунктов командир отряда исламистов, понесшего большие потери (а весть об этом быстро разлетелась)? Или само командование СИСС решилось на вполне разумный шаг сократить линию фронта и «оттянуть» находящиеся под угрозой окружения войска? Неизвестно...

Мощные демонстрации в поддержку СИСС шли по всей стране. Но когда через несколько дней эфиопы подошли к Могадишо, защищать его оказалось некому. Фото AFP

Однако если инициатива об отступлении была «спущена» из Могадишо – тем больше вопросов вызывает это решение: разве они не знали своих войск? Оказалось, что отряды СИСС, состоявшие из храбрых и способных людей (в чем нет никакого сомнения), подвержены маленькой слабости, превращающей остальные достоинства «в труху» - панике. Отступление превратилось в повальное бегство, впрочем, многие еще недавно ярые исламисты не бежали, а просто расходились по своим близлежащим городам и селам. Не только Беледвейн и Бандирадлей попали с наступлением утра 25 декабря в руки эфиопов, узнавших об отходе противника. К вечеру того же дня находящийся в семидесяти километрах к югу от Беледвейна (на главной операционной «оси» войны, тянущейся от границы к Могадишо) город Буулобарде встречал своего старого «варлорда», вступившего в прежние владения без какого либо сопротивления.

Фактически, 24-м декабря полномасштабная война Эфиопии и исламских судей закончилась, далее шло преследование и уничтожение не успевших спрятаться – или преследование и уничтожение тех немногих, чья гордость и чувство чести не было побеждено чувством коллективной паники. Это воистину была Однодневная война.

Победоносное шествие эфиопов и иногда предварявших их бойцов «правительства из Байдоа» лишь изредка встречало некоторое сопротивление. Так, сражение за следующий за Буулобарде по дороге на Могадишо город Джоухар с более чем пятидесятитысячным населением, расположенный среди садов и болот долины могучей реки Шебеле, длилось аж … два часа. Это время понадобилось на подавление сопротивления нескольких исламистов, засевших в одном из ирригационных каналов. Как это не похоже на сражение семилетней давности с исламскими боевиками за еще один город, который боевики называли практически так же...

28 декабря без боя пал Могадишо, часть бойцов СИСС бежала на юг, большинство же – просто переоделось в форму родных кланов. Далее до самого Кисмайо скорость продвижения эфиопов определялась скорее их потребностью в организации тыла, чем сопротивлением бывшего противника. Даже болота нижней Шебеле (исчезающей в трясинах не доходя до Джубы) не стали препятствием, ибо болота могли стать препятствием при условии защиты единственной дороги – а эту то дорогу никто не защищал.

Поступали отдельные сведения о боях за Джилиб и Джамаме – крупные населенные пункты в низовьях Джубы на пути в Кисмайо, но размах их вряд ли серьезно превзошел «сражение» за Джоухар. В самом Кисмайо, недавно еще бушевавшем демонстрациями против эфиопов, боевики СИСС обходили дома, взламывая двери и забирая мальчиков 12-14 лет для пополнения своих рядов. Могли ли помочь мальчики, если взрослые бойцы отрядов массово разбегались, не забывая пограбить общественные склады и магазины?

5 января без сопротивления пал Кисмайо. Непосредственно после этого эфиопские войска встретили наконец сопротивление. Находившиеся в составе отрядов СИСС добровольцы из исламских стран (несомненно многочисленные, но уж никак не составлявшие «большинство исламистов» - как то утверждало переходное правительство) не могли переодеться в другую форму и уйти к своему клану. В море их поджидал флот США, приготовившийся к охоте на членов «Аль-Каиды», организовавших нападения на американские посольства в Кении и Танзании несколько лет назад. На кенийской границе – армия и полиция этой страны, также не питающей симпатий к СИССовцам, провозглашавшим планы создания Великого Сомали с присоединением территорий Кении, населенных сомалийцами. Не менее недели после падения Кисмайо ушло у эфиопов на подавление сопротивления в достаточно обширном районе к югу и западу от этого порта до границы Кении. Схватки в степях и мангровых болотах унесли немало жизней, преимущественно – исламистов, разрозненных и думающих лишь о поиске выхода из тяжелейшей ситуации. Погибли в этих боях и около 70 кенийских сомалийцев, навербованных незадолго до того исламистами – кто шел сражаться за религию, кто за деньги.

В этот период несколько раз поступали сведения о налетах аваации США на предполагаемые базы исламистов – впрочем, уничтожить верхушку «Аль-Каиды» в Сомали американцам все же не удалось. Отметились активным участием и эфиопские вертолетчики, правда, пресса, как положено, отметила их роль не столько в поддержке своих войск в условиях маневренной войны, сколько ошибочный налет с человеческими жертвами на пограничный кенийский пост.

Вертолеты эфиопской армии на аэродроме Могадишо. Фото AFP

Как бы то ни было, но к середине января для бойцов СИСС все было кончено, а эфиопская армия начала постепенное отступление из занятых районов, передавая их под контроль традиционных «варлордов». Часть спасшихся исламистов и их союзников перешла в Кению – не все удачно, ибо силовые структуры этой страны были начеку. Кстати, именно действия кенийцев позволили вынести обоснованные суждения о составе «интернационала», сражавшегося на стороне «судей». Более половины из сотни с лишним задержанных составили оромо – представители наибольшей национальности Эфиопии, в среде которой десятилетиями идет вялая война за независимость от упомянутого государства. Большинство остальных пришлось на боевиков из различных исламских стран, и только трое задержанных оказались эритрейцами (впрочем, один из них – полковник эритрейской армии). По всей видимости, эритрейцы достаточно трезво оценивали возможности сомалийского сопротивления, и ограничились посылкой большого количества военных материалов и нескольких советников.

Анализируя участие эфиопской армии в конфликте, представляется возможным отметить в ее действиях (в частности в действиях авиации), ряд позитивных моментов. Во-первых, эфиопская авиация продемонстрировала умение поражать цели, в особенности неподвижные. Так, достоверно известно о поражении ВВП аэропорта Могадишо, разрушении по меньшей мере четырех мостов (одного на верхней Шебеле и трех в районе Джилиб) и центра набора добровольцев в Беледвейне. Во-вторых, вертолеты оказывали огневую поддержку наземным войскам вплоть до самой южной границы Сомали, что было бы невозможным без их оперативного перебазирования в ходе стремительного наступления. В-третьих, отмечено неоднократное использование вертолетов для эвакуации раненых, что является несомненным шагом вперед для армии африканской страны.

Что же касается хвалебных отзывов об эфиопской армии, заполонивших СМИ, то представляется необоснованным делать более широкие выводы о ее боевых характеристиках по результатам операции, в которой противник практически не оказывал сопротивления. Иначе, следуя подобной логике, пришлось бы признать, что армия Эфиопии значительно боеспособнее российской, потратившей на войсковую операцию в Чечне шесть полных месяцев.

Между тем, в противоположность большинству подобных конфликтов, переход территории под контроль войск вторжения ознаменовался не переходом СИСС к партизанской войне, а фактическим исчезновением данной организации. Возможно, понять столь быстрый и бесславный конец СИСС поможет то, что уже через пару месяцев многие из высших руководителей этой организации оказались в различных арабских странах, откуда дают интервью и призывают к борьбе. Как это непохоже на талибских мулл, покидающих горы и пустыни Афганистана разве что по воле неумолимой смерти, который год уже собирающей с них свою кровавую дань в сражениях с войсками западной коалиции!

Впрочем, может оказаться, что еще не весь эффект, оказанный движением СИСС на регион Африканского Рога, осознан. Несколько месяцев активной помощи эфиопскому Огадену оружием наряду с интенсивной идеологической обработкой вполне могли дать импульс обострению ситуации в этой провинции. Так, по данным гуманитарных организаций, уже в январе 2007 года в Огадене в результате столкновений повстанцев с эфиопскими войсками и поддерживающей их местной милицией погибло более 200 человек (что является весьма большой цифрой для данного конфликта). А в апреле того же года здесь произошло событие, попавшее в новостные ленты мировых информационных агентств – в результате нападения сомалийцев на охраняемый армией лагерь нефтяников было убито 9 китайских рабочих и 65 эфиопов (как военнослужащих, так и гражданских). Учитывая «самовоспроизводящийся» механизм подобных партизанских войн, кратковременная «работа» уже ушедшего в историю СИССа в Огадене может послужить детонатором гораздо более серьезного противостояния.